Украинские" бесы"

«Когда паны дерутся, у холопов чубы трещат», – любят говорить украинцы, оправдывая собственное холопство. Паны там в последние годы и впрямь не на шутку мутузят друг друга, зная, что всегда есть чуб, на котором можно выместить свое недовольство и гнев. Похоже, эта психология до сих пор культивируется на Украине в качестве едва ли не главного поведенческого стереотипа – «не лезть поперед батьки в пекло». Но если Украина и в отношениях с внешним миром руководствуется моралью бандитской сволочи, (которая ворует газ у Европы внаглую, на глазах у всего мира), то удивительно ли тогда, что люди, приезжающие в «чарiвнiй край» из мест менее романтических, обязательно столкнутся с нравами Дикого Поля?
27 января руководитель отделом Украины Института стран СНГ, пресс-секретарь Союза православных граждан России Кирилл Фролов сполна испытал на себе хваленое украинское гостеприимство. Его, прилетевшего вместе с делегацией российских политологов для участия в международной научной конференции и чтения лекций в Таврическом университете, «завернули» уже в симферопольском аэропорту. Когда Кирилл попытался узнать, почему его не пускают на украинскую землю, погранцы сослались на некий список, составленный правоохранительными органами страны, в который включены нежелательные для Украины персоны. Фролов попытался было встретиться с российским консулом, но тщетно – такой возможности ему не предоставили. Ученому вручили талон на обратный рейс (заготовленный еще до того как самолет с Фроловым опустился на крымскую землю) и – адью!
Возмущенный ученый, вернувшись в Москву, естественно, обратился в надлежащие инстанции. МИД РФ в письме украинским коллегам выразил «особое недоумение» по поводу случившегося. Да и как тут не недоумевать? Не политик, не депутат и даже не шпион – ученый! – так и не сумел въехать в страну, с которой Россию связывают многочисленные соглашения о беспрепятственном перемещении граждан двух государств. Грубо говоря, его не пустили на территорию соседнего государства за его якобы антиукраинскую позицию, за высказывание собственных мыслей.
Вот на этом есть смысл остановиться подробнее. И задуматься, почему правительства молодых гособразований, еще не натешившихся всласть своей независимостью от метрополии, но еще не осознавших свою зависимость от мира, столь ревниво относятся ко всему, что связано с историей и настоящим их формирующихся государств. Не оттого ли, что их история настолько коротка, что не успела породить героев, мыслителей, творцов? Если конечно не считать таковым пиита Ивана Драча. Уж ему-то грех ругать москалей – те его вирши многотысячными тиражами распространяли по всей необъятной империи, «душившей» его, Ивана Драча, талант. Даже ительмены в Корякском автономном округе во время зимнего завоза могли приобрести томики поэта, стопочками лежавшие на прилавке поселкового магазина рядом с бутылками огненной воды и брикетами сухого киселя... Сейчас в России Драч не популярен. Но по особому он непопулярен в тех семьях, где при слове «Чечня» – сразу взгляд на фотокарточку в углу с черной лентой. Ведь Драч оплакивал в стихах безвременно ушедшего Масхадова, который и убил сотни этих юных «москалей».
Так не потому ли столь болезненна реакция на любые здравые суждения об истории южнорусских земель, объявившей себя потом Украиной?
В течение долгих веков под иностранным игом сотни, поколений Русских православных людей боролись и умирали за то, чтобы оставаться самими собой, т.е. Русскими и православными. Боролись, невзирая на беспрецедентный' террор оккупантов. Забвение этой борьбы кощунственно и преступно. Тем не менее правда о ней до сих пор находится под спудом и причина здесь одна: она полностью разрушает версию «украинской истории», сочиненную самостийниками. Реальный «этногенез» «украинского народа» заключался в том, что не все Русские выдержали тяжесть этой борьбы: кто-то испугался, кто-то купился на посулы «лучшей жизни» и отрекся сначала от веры отцов (уйдя в унию), а следом и от своей природной национальности (став «украинцем»). ...Уже сегодня творцы «нового мирового порядка» (поляки Пайпс и Бжезинский) откровенно подчеркивают, что в их планах по уничтожению России как великой мировой державы Украине отводится центральная роль, она - тот ударный таран, посредством которого Запад намерен окончательно развалить Россию и похоронить любые надежды на ее возрождение. ...Ирония истории, однако, заключена в том, что «украинцы», существуют лишь постольку и до тех пор, пока есть Русские, которым «новым мировым порядком» объявлена война на уничтожение.
«Помните, наши родные слова - Русь и Русский. И обяза­тельно нужно знать, помнить и не забывать, что было крещение Руси, а не крещение Украины. Киев - это второй Иерусалим и мать русских городов. Киевская Русь была вместе с великой Россией. Киев без великой России и в отдельности от России немыслим ни в каком и ни в коем случае.
Поляков понуждали завоевывать Русь. Православных тес­нили и притесняли со всех сторон. Очень не нравились слова: Русь и Русский, поэтому назвали завоеванные поляками русские земли сначала Малороссией. Потом опомнились, что здесь есть слово «рос», и перезвали Окраиной. Слово «окраина» -это позорное и унизительное слово! - Какая окраина?! Чего и по­чему окраина, когда за этой мнимой окраиной находятся другие страны и государства?! И позже узаконили нам слова «Украина» и «украинцы», чтобы охотно забыли свое название «Русский» и навсегда оторвались от святой и православной Руси» - говорил  Преподобный Лаврентий  Черниговский
А Ф. М. Достоевский пророчествовал: "... по внутреннему убеждению моему, самому полному и непреодолимому - не будет у России, и никогда еще не было, таких ненавистников, завистников, клеветников и даже явных врагов, как все эти славянские племена, чуть только их Россия освободит, а Европа согласится признать их освобожденными! И пусть не возражают мне, не оспаривают, не кричат на меня, что я преувеличиваю и что я ненавистник славян! Я, напротив, очень люблю славян, но я и защищаться не буду, потому что знаю, что всё точно так именно сбудется, как я говорю, и не по низкому, неблагодарному, будто бы, характеру славян, совсем нет, - у них характер в этом смысле как у всех, - а именно потому, что такие вещи на свете иначе и происходить не могут. Начнут же они, по освобождении, свою новую жизнь, повторяю, именно с того, что выпросят себе у Европы, у Англии и Германии, например, ручательство и покровительство их свободе, и хоть в концерте европейских держав будет и Россия, но они именно в защиту от России это и сделают. Начнут они непременно с того, что внутри себя, если не прямо вслух, объявят себе и убедят себя в том, что России они не обязаны ни малейшею благодарностью, напротив, что от властолюбия России они едва спаслись при заключении мира вмешательством европейского концерта, а не вмешайся Европа, так Россия проглотила бы их тотчас же, "имея в виду расширение границ и основание великой Всеславянской империи на порабощении славян жадному, хитрому и варварскому великорусскому племени". Может быть, целое столетие, или еще более, они будут беспрерывно трепетать за свою свободу и бояться властолюбия России; они будут заискивать перед европейскими государствами, будут клеветать на Россию, сплетничать на нее и интриговать против нее.  О, я не говорю про отдельные лица: будут такие, которые поймут, что значила, значит и будет значить Россия для них всегда. Но люди эти, особенно вначале, явятся в таком жалком меньшинстве, что будут подвергаться насмешкам, ненависти и даже политическому гонению. Особенно приятно будет для освобожденных славян высказывать и трубить на весь свет, что они племена образованные, способные к самой высшей европейской культуре, тогда как Россия - страна варварская, мрачный северный колосс, даже не чистой славянской крови, гонитель и ненавистник европейской цивилизации. У них, конечно, явятся, с самого начала, конституционное управление, парламенты, ответственные министры, ораторы, речи. Их будет это чрезвычайно утешать и восхищать. Они будут в упоении, читая о себе в парижских и в лондонских газетах телеграммы, извещающие весь мир, что после долгой парламентской бури пало наконец министерство в (...страну по вкусу...) и составилось новое из либерального большинства и что какой-нибудь ихний (...фамилию по вкусу...) согласился наконец принять портфель президента совета министров. России надо серьезно приготовиться к тому, что все эти освобожденные славяне с упоением ринутся в Европу, до потери личности своей заразятся европейскими формами, политическими и социальными, и таким образом должны будут пережить целый и длинный период европеизма прежде, чем постигнуть хоть что-нибудь в своем славянском значении и в своем особом славянском призвании в среде человечества. Между собой эти землицы будут вечно ссориться, вечно друг другу завидовать и друг против друга интриговать. Разумеется, в минуту какой-нибудь серьезной беды они все непременно обратятся к России за помощью. Как ни будут они ненавистничать, сплетничать и клеветать на нас Европе, заигрывая с нею и уверяя ее в любви, но чувствовать-то они всегда будут инстинктивно (конечно, в минуту беды, а не раньше), что Европа естественный враг их единству, была им и всегда останется, а что если они существуют на свете, то, конечно, потому, что стоит огромный магнит - Россия, которая, неодолимо притягивая их всех к себе, тем сдерживает их целость и единство...."
И смешные, детские, игрушечные «акты» с выдворением врагов Украины (поиски которых, по логике вещей, скоро начнутся и внутри этой страны) никак не изменят того факта, что малоросс Николай Васильевич Гоголь писал свои произведения не на «мове», не на тайном «арго» шулеров или по фене, а на красивом литературном русском языке, богатства которого он сам и приумножал.
А вот из самых ярких интеллектуальных достижений «западенцев», которые устанавливают в последнее десятилетие правила танцев в Киеве, в памяти не всплывает ничего более яркого, чем дивизия СС «Галичина». Был, правда, на Западной Украине замечательный писатель Ярослав Галан, да и его бендеровцы зарубили.
Кирилл Фролов не намерен мириться с вопиющим произволом украинских властей и будет обращаться во все судебные инстанции, включая, разумеется, Европейский суд по правам человека в Страсбурге. Там чтят законы, а не нравы киевских атаманов.