Фултон-2006: холодная война продолжается

Настало время поговорить о самой дорогой цене, которую заплатил мир за почетную учебную степень. Вообще-то, красная цена ей – стоимость бумаги, на которой отшлепаны профессорский титул триумфатора и подписи продажной профессуры. Но отставной политик с мировым именем предъявил миру не липовые корочки. Да и на какой фиг ему, влиятельному человеку, не раз заседавшему за одним столом со Сталиным и Рузвельтом, эта пустая ксива? И зачем самый заштатный штатский президент Гарри Трумэн предложил этому толстому джентльмену с берегов Альбиона, «самому большому златоусту англосаксонского мира» выступить с речью перед студентами  Уэстминстерского колледжа миссуррийского городка Фултон, столь же провинциального и заурядного, как и он сам?

С точки зрения современного потребителя публичной политики, произнесенная в Фултоне речь Черчилля по «железные занавесы» и «тени на карте мире» – детский сад. Включи любой телеканал – там политиканы, не стесняясь, лупят друг друга по полной. Используя при этом такие идиомы, что покраснел бы сам хладнокровный сэр Уинстон. Но политиканы так и останутся безликими персонами с обильным парламентским слюноотделением, а Черчилль – кем он был: человеком, объявившим мировую войну и выигравшем ее.

Деликатный термин «холодная война» ничего ровным счетом не объясняет. Заявленная в Фултонской речи Черчилля 1946 года необходимость противодействия коммунистической агрессии вылилась в продолжающуюся до сих пор череду страшных «горячих воин» с применением технологий убийства и не снившихся гитлеровцам.

Перечень  этих побед-поражений чудовищно велик: с помощью китайцев мы разгромили сначала американцев в Корее, потом самостоятельно французов и янки же – во Вьетнаме. Затем мы с потерями ушли из Афганистана, куда не дали носа сунуть американцам  (и куда они все же сунули его). А все эти ближневосточные войны, которые не прекращаются ни на один день – когда одна сторона метелит другую одним и тем же оружием – советским, во имя интересов США!..

Черчилль был, вне всякого сомнения, мудрым человеком. В печально знаменитой своей речи именитый безработный сформулировал те принципы, которые до сих пор определяют отношение Запада к России: русским не верить, бояться и мочить. Везде – хоть в сортире, хоть на Балканах. Почему? А потому, что это необходимо для целостности англосаксонской цивилизации – то есть США и Великобритании, под контролем которых и должен жить остальной мир.

Все эти шестьдесят лет остальной мир пытался опровергнуть тезисы британского толстяка со знаменитой сигарой в пальцах. Иногда успешно, когда, например, коммунизм угнездился в 90 км от США, на Кубе, и перепуганный Кеннеди, опасаясь наших ракет, пошел на переговоры с Никитой Хрущевым. Или когда вопреки американцам и британцам мы насадили по всему развивающемуся миру – осколкам их империи – три десятка социалистических режимов, лидеры которых впоследствии стали или тиранами похлеще Сталина, или попросту людоедами.

Но оппоненты Черчилля пытались построить и нормальный мир – где нет не только Освенцима, но и Уолл-Стрита. Та же Куба достигла невиданного не только для вечно пляшущей и голодающей Латинской Америки, но и для многих развитых стран уровня медицинского обслуживания. Коммунистический Китай демонстрирует беспрецедентные в мировой экономике темпы роста. Один из самых сильных объектов в стратегии развала, мудро спланированной Черчиллем – Россия, в последние годы являет собой образец великой державы, которая может решать свои проблемы самостоятельно, без звонка Кондолизы  Райс – Лаврову.

Это, собственно, и не нравится западному миру, который не постыдился публично отпраздновать годовщину речи, сходной объявлению войны. Торжества в Фултоне, среди участников которых были младшая дочь Черчилля леди Мэри Соамс и его внучка Эдвина Сандис, растянулись на несколько дней и закончились открытием Мемориала холодной войны. Тем временем в заснеженной Москве принимали делегацию ХАМАС и вели переговоры с иранцами по поводу их ядерной программы. Война, начатая 3 марта 1946 года, не закончилась с подписанием капитуляции в Беловежской Пуще. Россия проиграла лишь первое сражение третьей мировой. Но на то она и Россия, чтобы из-под собственной столицы гнать непобедимых доселе Наполеонов и Гитлеров поганой метлой. Об этом прекрасно знал Уинстон Черчилль. И боялся – боялся прямо в своей речи, произнесенной в самой глубокой американской глубинке.